ИУДЕИ И ИУДАИЗМ В ИСТОРИИ

РИМСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

Александр Гаврилович Грушевой

ссылки

Обсудим?
Жду Ваших писем!

= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

Глава 7 - ТРЕТИЙ ПЕРИОД РИМСКО-ИУДЕЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ

10. Иудеи и иудаизм в законодательстве Юстиниана

По сравнению с V в. принципиально новая политика во всех областях жизни общества началась вместе с приходом к власти Флавия Петра Савватия Юстиниана (527-565), наиболее значительного из всех императоров ранневизантийского времени. С его именем связано множество крупных начинаний. Одним из них стала комплексная кодификация римского права и издание в 536 г. общего свода Римского права (Corpus iuris civilis). Свод этот стал основой правовых систем всех стран Западной Европы.

Эта претензия на всесторонность охвата материала вела законодателя соответственно к необходимости повторного рассмотрения проблем иудеев и иудаизма. Кроме того, вновь (после Феодосия) законодатель счел необходимым высказать свою приверженность церкви и церковным идеалам. А в этой ситуации законодатель не мог не высказаться о иудеях и иудаизме по причинам, о которых уже говорилось выше.

Первый закон, конкретно касающийся иудеев, был принят при Юстиниане в 527 г. (Dig., 5, 12, 2). Закон был принят в связи с тем, что - с точки зрения законодателя - в армии и на государственной службе оказалось слишком много еретиков, от которых следовало избавляться. Закон давал необычное уточнение, кто такой еретик. До этого момента еретиками были и считались те, кто исповедовал в сфере религии взгляды, отличающиеся от общепринятых и признанных государством как канонические. Юстиниан расширил толкование этого понятия. При нем еретиками стали считаться абсолютно все, а не только христиане-сектанты, не придерживающиеся ортодоксальных взглядов. Иными словами, иудеи тоже стали рассматриваться как таковые.

Закон содержал кое-что новое и в своей конкретной части. Император вновь подтвердил запрещение иудеям занимать какие-либо посты в гражданской и военной сфере. Иудеям было запрещено преподавание. Речь идет, естественно, об образовательных структурах государственного характера, действующих в рамках христианской идеологии. Дело в том, что все общеимперские законы никак не затрагивали нормы жизни внутри иудейского мира и на деятельность синагог или иудейских академий законодатель даже не пытался покушаться. Здесь же отметим примечательность самого факта этого запрета. Он означает, следовательно, что до 527 г. примеры преподавания иудеев за пределами иудейского мира не были такими уж редкими.

Однако в этом законе Юстиниан ввел и гораздо более серьезный запрет. Иудеям отныне запрещалось заседать в городских советах, им запрещалось исполнять обязанности так называемых городских адвокатов[229].

По новому законодательству иудеям разрешалось отныне исполнять лишь обязанности низших городских чинов. (Cohortalini - стражники, надзиратели). Свою политику в этом вопросе сам Юстиниан формулировал (Nov., 45, 537 г.) так: иудеи должны нести все тяготы муниципальных обязанностей, не имея при этом никаких прав и льгот, которые могли бы у них быть от работы в городских структурах[230]. (Именно таков заголовок этой Новеллы.)

Здесь может возникнуть вопрос, по какой, собственно, причине император решил на этот раз изгнать иудеев из городских советов, тогда как раньше императоры придерживались все же иной политики, видя элементарную выгоду[231] от пребывания иудеев в городских структурах (Cod. Theod., XVI, 8, 8; 9; 13). Причин здесь несколько: экономическая, политическая и - если так можно сказать - идеологическая.

Один из знаменитых предшественников Юстиниана, император Анастасий (498-518), осуществил серьезную реформу принципов налогообложения. Анастасий снял с городских советов ответственность за сбор налогов в городе и городской округе. Все, что было связано со сбором налогов, передавалось в руки специальных уполномоченных казны. Иными словами, у государства в VI в. существенно уменьшился интерес к деятельности и составу городских советов, ибо налоги отныне собирались по совершенно иной схеме. Такова первая, экономическая причина потери интереса государственных структур к пребыванию иудеев в городских советах.

Вторая, политическая причина заключалась в неуклонном упадке самих городских советов. Как таковые они сохранялись, но, по сути, роль их в политической жизни общества только уменьшалась. В этой связи государству судьба городских советов в принципе переставала быть интересной, даже вне зависимости от проблемы участия или неучастия евреев в их деятельности. Чем дальше, тем больше все проблемы муниципальной жизни решались либо чиновниками императорской администрации, либо деятелями христианской церкви.

Что касается третьей, идеологической причины, то она связана с отношением Юстиниана к церкви и христианству. Принципиальная установка на то, что государство поддерживает теснейшие связи с церковью и является своего рода олицетворением существования в обществе "православия" и "православного" идеала, делала неизбежным наступление на иудеев и их права.

Упомянутый закон имел особенно тяжкие последствия для иудеев таких крупных центров как Тивериада и Сепфорис. Как уже говорилось ранее, здесь на протяжении веков в составе городских советов число иудеев было по меньшей мере значительным[232]. Теперь, вследствие реформ Юстиниана, в городских советах и Тивериады, и Сепфориса стали заседать христиане. Если же учесть, что оба города были крупными центрами иудаизма, то вполне можно согласиться с мнением одного современного израильского исследователя, что складывающаяся в результате принятия этого закона ситуация была сопоставима с временами гонений при Адриане[233].

Надо сказать, что законодательство времени Юстиниана о иудеях в основе своей представляло переделку законодательства времени Феодосиев и Аркадия с ярко выраженной тенденцией усиления санкций против иудеев и уменьшения любых льгот, которые могли им причитаться. Так, по закону 423 г., принятому Феодосием II (Cod. Theod., XVI, 10, 24 = Cod. Just., I, 11, 6), иудеям полагалась компенсация "тройном или даже в четверном размере за ту собственность, которую у них кто-либо несправедливо отбирал.

Юстиниан саму эту норму оставил, но существенно уменьшил размер предоставляемой компенсации. В VI в. иудеям предоставляли компенсацию за несправедливо отобранную собственность лишь в двойном размере. Интересна вводная формулировка закона, показывающая, откуда вообще возникла необходимость регулировать на государственном уровне компенсации за несправедливо отобранную собственность. Законодатель специально обращается к истинным христианам или к тем, кто таковыми себя считает, со специальной просьбой не трогать иудеев и язычников, живущих спокойно и не злоумышляющих ничего противозаконного.

Среди законов времени Феодосиев, подтвержденных Юстинианом, были, естественно, и законы о рабах-христианах, находящихся во владении иудеев (Cod. Just., I, 10, 2; I, 3, 54 (56), 8). Само по себе подтверждение этих законов императором-христианином понятно, однако здесь не может не возникнуть и некоторых вопросов. Формулировки законов, принятые при Феодосиях, были вполне конкретны и определенны. Однако сам факт возврата Юстиниана к этому сюжету показывает, что, несмотря на все законы времени Феодосиев, иудеи продолжали владеть рабами-христианами. Точно так же строжайшие предписания освобождать таких рабов, если хозяин захочет обратить их в иудаизм, действовали, скорее всего, лишь частично. Государственная власть, похоже, дела на самом деле лишь тогда, когда некий факт такого рода становился известным, а систематического выявления всех случаев, подпадавших под действия этих законов, никто не проводил.

Во времена Юстиниана был подтвержден, естественно, и закон о запрете обращения иудеем-хозяином своего раба-христианина в иудаизм. Сам факт повторения этого закона - как, впрочем, и некоторые свидетельства нарративных источников - показывает, что такие факты имели место. Однозначное объяснение в данном случае дать действительно не просто, но наиболее вероятным здесь представляется следующее предположение.

Как уже отмечалось, раб в хозяйстве мелкого ремесленника или торговца в рассматриваемое время был хозяину нужен с чисто экономической точки зрения.

Все прекрасно знали, что раба-христианина иудею нужно отпускать и что владеть по существу разрешается лишь рабами язычниками (не христианами) или же - рабами-иудея-ми.

В этих условиях обращение раба в собственную веру, в иудаизм, представлялось, весьма вероятно, неплохим выходом. Скорее всего, здесь следует учитывать и эмоциональный, религиозный фактор. Иудей, чувствовавший себя не лучшим образом в позднеантичном обществе, мог, видимо, принуждать своего раба-христианина принять иудаизм просто из чувства мести.

Высказанное является лишь предположениями, представляющимися наиболее вероятными в данной ситуации, не имеющими прямого подтверждения в источниках.

По сравнению с законодательством времени Феодосиев, Юстиниан внес и кое-что новое в рассматриваемый юридический казус, оставив в принципе сам закон без изменений. По законодательству Юстиниана, иудей, владевший рабом-христианинином должен был платить штраф в 50 фунтов золотом. Отныне иудей был обязан отпустить на волю не только раба-христианина, но всякого раба, изъявившего желание креститься. В одном отношении рассматриваемый закон даже защищал интересы рабов. В тексте сказано, что если в собственность к иудею попадает раб уже крещеный, то раб этот не только освобождается, но и не возвращается прежнему владельцу, даже если последний крестился. Оговорка показывает, что свобода таких рабов не была безусловной и что прежние хозяева по меньшей мере пытались получить назад свою собственность. Надо сказать, что закон этот не был очень успешным. В 553 г. закон был повторен.

Принципиальное новшество в законодательстве Юстиниана касалось норм действий иудеев в судах. Отныне показания иудея против христианина (правда, против православно мыслящего) объявлялись не заслуживающими доверия. Несколько позже закон был, правда, интересным образом уточнен. Показания иудея в суде касательно христианина объявлялись не заслуживающими доверия в том случае, если они были для христианина неблагоприятны. Благоприятные показания, естественно, принимались. В законе также оговаривалось, что принимаются во внимание показания иудеев в делах о беглых куриалах[234].

Особое внимание законодателя вызвали также те семьи иудеев, часть членов которых приняла христианство. Юстиниан подтвердил старый закон о том, что любой из еретиков, принявший христианство сохраняет права наследства на имущество родителей. В законе также уточнялось, что если один из родителей-еретиков желает крестить своего сына, а другой противится, то желание того, кто хочет крестить ребенка являйся более правомочным, чем обратное (Cod. Just., I, 5, 13; I, 5, 12, 18). Обращает на себя внимание тот факт, что иудеи непосредственно в текстах законов не названы. Закон о наследовании - в котором речь идет в целом о семьях еретиков, часть членов которых приняла православие[235] - лишь завершается словами о том, что все изложенное выше касается иудеев и самаритян. В законе же о крещении законодатели говорят в целом о еретиках или же о приверженцах православия[236].

В Новелле 131 от 545 г. (Nov., CXXXI, praef 14; 1) император уточнял, что никакой еретик[237] ни под каким видом не может получить в собственность землю собственность, на которой была расположена христианская церковь. Имущество всякого, кто так поступал, объявлялось по закону собственностью церкви, имевшей полное право обратиться в суд для подтверждения своих прав. Понятно, что практическая значимость такого закона была невелика, ибо естественно стремление иудеев приобретать земли, на которых расположены христианские храмы, не могло быть сколько-нибудь существенным или общественно значимым.

Все перечисленные законы не представляли собой чего-либо принципиально нового, являясь обновлением и уточнением законов Кодекса Феодосия. Новое же внес один закон, формально вообще не касающийся иудеев. В Новелле 131 и в Кодексе Юстиниана (Nov., CXXXI, 1; Cod. Just., I, 3, 44(45) было объявлено, что церковные каноны имеют силу закона. Фактически это означало, что иудеи и все другие религиозные меньшинства империи становятся своего рода заложниками церкви, ее политики и интересов.

Это не замедлило проявиться в виде постоянного и настойчивого желания императора вмешиваться в дела общины. Так, Юстиниан запретил иудеям праздновать Пасху в свой срок, если дата иудейской Пасхи предшествовала Пасхе христианской. Сообщение об этом дошло до нас благодаря Прокопию, который осуждает Юстиниана за это решение (Hist. Arc. 28, 16-18). Он пишет о том, что иудеи вынуждены были, благодаря Юстиниану, нарушать служение богу и преступать собственные законы. Фраза эта уже сама по себе показывает, что в язычестве было заложено по отношению к иудаизму гораздо больше терпимости, чем в христианстве.

В 553 г. последовало своего рода вмешательство Юстиниана в культовую практику иудаизма. Поводом для издания специальной Новеллы 146 послужила следующая ситуация. В это время в иудейской среде Константинополя шли дебаты, какой текст Библии можно использовать при богослужении - только иудейский или же в том числе и греческий. Узнав об этом диспуте, император тут же издал закон общеимперского значения, обращенный ко всем иудеям. По мысли императора, новый закон должен был сблизить иудеев и христиан.

Суть же закона сводилась к следующему. Император приказал уравновесить в правах во всех синагогах греческий перевод Ветхого Завета (Септуагинту) и масоретский текст. Иными словами, использование Септуагинты в синагогальном культе объявляюсь законным. Юстиниан рекомендовал для использования именно текст Септуагинты, но разрешал использовать и иные, в частности Библию Аквилы. В рассматриваемом законе содержится еще три интересных уточнения. Император обращается к главам иудейских общин с за-прещением изгонять из общин и наказывать тех, кто выступает в поддержку этих нововведений. В то же время император обращался с просьбой как раз наказывать тех, кто не верует в воскресение из мертвых, в Страшный суд и в существование ангелов. Судя по всему, эти меры были направлены против самаритян и тех иудеев, которые разделяли эти взгляды[238].

В итоге конечно возникает вопрос, насколько был или мог быть проведен в жизнь такой закон? Мы не располагаем точной информацией, но, вероятнее всего, реализация закона была весьма ограниченной. Вполне вероятно, что в столице все было устроено именно так, как императору было нужно, но сомнительно, чтобы мероприятия такого рода были бы проведены в жизнь повсеместно и систематически.

При рассмотрении этого вопроса важно также отметить, что в законодательстве Юстиниана ни слова не сказано о нападении фанатиков на синагоги и о разрушении синагог. Это не случайно: атаки на синагоги не входили в интересы государства. Правда, в то же самое время Юстиниан подтвердил восходящий ко времени Феодосиев запрет на строительство новых синагог (Nov., CXXXI, 14,2 - 545 г.), а в Новелле, посвященной регламентации религиозных дел в Африке (Nov., XXXVII, 8 - 535 г.), Юстиниан вообще запретил строительство новых синагог.

Благодаря источникам нарративного характера, мы кое-что знаем и о практических действиях Юстиниана во всем том, что касается иудеев и иудаизма. Так, Прокопий рассказывает (De aedif., VI, 2), что в Киренаике, на территории современной Ливии, в городе Борион была великолепная синагога, основание которой приписывалось царю Соломону. По распоряжению императора, синагогу сделали церковью, а всех иудеев данного поселения насильственно обратили в христиан.

Кое-что дает и археология. Так, обследование синагоги в Герасе показало, что на развалинах синагоги в районе 450 г. была построена церковь. В Кесарее, Хусифе на горе Кармел и в Энгедци видны следы огня на остатках синагог и мозаичных полах синагог[239]. Мы не знаем, что именно происходило или могло произойти в каждом данном конкретном случае. Для данной эпохи мы не располагаем данными о нападениях на синагоги с целью их разрушения. Очень может быть, что эти пожары и следы разрушений связаны с политикой насильственного обращения иудеев в христианство и свидетельствуют о настоящих конфликтах на этой почве между иудеями и государственной властью.

Изложенный материал позволяет сделать следующий вывод о политике Юстиниана по отношению к иудеям. В период окончательной кодификации римского права император подтвердил все основные законы о иудеях времени Феодосиев, ужесточив их. Не-посредственно во времена Юстиниана было добавлено сравнительно немного законов об иудеях и иудаизме, однако их следует рассматривать как дальнейшее углубление политики государства на отгораживание от иудеев и на дальнейшее укрепление тех рамок, в которых государство соглашалось, так сказать, терпеть иудеев. Некоторые из провозглашенных Юстинианом мер - в особенности об использовании в синагогальном культе греческих переводов Ветхого Завета - оставались в основном благопожеланиями с очень ограниченной сферой реализации.

Подводя итоги, отметим, что эффективность всего позднеантичного законодательства по поводу иудеев - насколько позволяют судить источники - была относительной. Их исполняли, когда становился известным факт их нарушения или же тогда, когда кто-то был очень заинтересован в его воплощении.


= ГЛАВНАЯ = ИЗРАНЕТ = ШОА = ИСТОРИЯ = ИЕРУСАЛИМ = НОВОСТИ = ТРАДИЦИИ = МУЗЕЙ = АТЛАС = ОГЛАВЛЕНИЕ =

Hosted by uCoz