ЕВРЕИ В ИСЛАМСКОЙ ИСПАНИИ
|
|
=ГЛАВНАЯ
=ИЗРАНЕТ
=ШОА
=ИТОРИЯ
=ИЕРУСАЛИМ
=НОВОСТИ
=ТРАДИЦИИ
=МУЗЕЙ
=
Моисей ибн Эзра
Моисей ибн Эзра был прекрасно подготовлен для того, чтобы стать подлинным авторитетом для образованных людей своего времени, поскольку он был хорошо знаком с так называемой греческой наукой. В своих сочинениях он безукоризненно цитирует Платона, Диогена и Аристотеля. Важно подчеркнуть, что он был первым среди великих иудео-испанских поэтов.
Представители знаменитого аристократического рода Ибн Эзра возводили свою родословную к высшим слоям Иерушалаимского обще-ства из колен Иегуды и Биньямина, из-гнанным после разрушения Первого Храма в VI веке до н.э. в «Сефарад».
В XI в. в мусульманском княжестве Гранада при правителях Хаббусе и Бадисе они зани-мали важные административные посты. Будущий поэт и мыслитель Моше ибн Эзра родился в 1055 г. в семье Яакова ибн Эзры, у которого уже был старший сын — Ицхак, а через несколько лет по-явились еще два младших — Иегуда и Иосеф. Детство Моше пришлось на очень благоприятное для евреев Грана-ды десятилетие, когда визирем княже-ства был сын Шмуэля ха-Нагида Иосеф ха-Нагид, покровительствовавший, как и его отец, наукам и искусствам и начавший строительство Альгамбры.
Однако в 1066 г. грянула гроза — Иосеф был убит в результате дворцового заговора, а в городе начались погромы евреев. Десятилетнему Моше пришлось вместе со всеми бежать из Гранады в близлежащую Лусену. Однако эта беда даже принесла Моше определенную пользу, потому что в Лусене находи-лась крупнейшая в Испании раввинистическая академия, где преподавали ве-личайшие мудрецы поколения, и вокруг которой кипела бурная интеллекту-альная жизнь. Там юноша нашел себе наставников не только в еврейских дисциплинах, арабском стиле и тео-ретических науках, но и в искусстве поэзии. Позднее в своих сочинениях Моше ибн Эзра с благодарностью вспоминал своего учителя, знаменитого еврейско-го поэта из Лусены Ицхака ибн Гийата. Вскоре появилась возможность вер-нуться в Гранаду, и для Моше ибн Эзры наступает «золотое время», когда он живет вместе с братьями в родном городе, получает высокую должность в городской администрации и имеет полную свободу для проявления своих литературных талантов.
Он устраи-вает литературные собрания со свои-ми друзьями-литераторами, такими как сын его учителя — Иегуда ибн Гийат. Именно в это время он услышал о нео-бычайно талантливом юноше-поэте из Толедо и пригласил его переехать в Гранаду — так завязалась полувековая дружба между двумя величайшими по-этами того поколения, Моше ибн Эзрой и Иегудой ха-Леви, запечатленная в десятках стихотворных посланий.
Об атмосфере этих лет жизни Моше ибн Эзры, о его контактах с мусульманскими учеными и о духе ли-тературного соперничества свидетельствует следующая история из его «Книги бесед и упоминаний»:
Однажды в дни моей молодости, в городе, где я родился, попросил меня один из мусульманских ученых-законоведов, которому я был многим обязан и в любви которого не сомневался, что-бы я прочитал ему десять заповедей на арабском языке. Я распознал его намерения и понял, что он хочет об-наружить на этом примере скудость красноречия Торы. Тогда я, в свою оче-редь, попросил, чтобы он прочитал мне начало своего Корана на латинском языке,— на котором он понимал и умел говорить. Когда же он взял и перевел его на этот язык, то помутнели сло-ва его и красота его стала уродством. Тогда он понял, чего я добивался, и отказался от прежней своей просьбы.
Моше ибн Эзра был влюблен в родной город — Гранаду — и всю жизнь воспевал ее в стихах: «Земля, прекрас-нее которой нет!», «Земля, где прекрас-ной была жизнь моя!»
В поэтических со-стязаниях того времени, да и просто при чтении стихов, особенно ценилась способность автора пора-зить каким-либо неожиданным пово-ротом заданной темы, оригинальной находкой в игре по строгим правилам стихосложения, искусным использова-нием сравнений и других «украшений» стиха. Именно поэтому Моше ибн Эзра, честолюбивый молодой поэт, взялся на-писать целую книгу стихов с исполь-зованием необычайно изощренного при-ема рифмы (по-арабски «теджнис»), когда все строки заканчи-ваются словами, звучащими совершен-но одинаково, но имеющими разные зна-чения. Такая стихотворная форма предъявляла очень серьезные требова-ния не только к поэтическому мас-терству автора, но и к его филологи-ческой учености, а также к знанию Писания и комментариев к нему. Моше ибн Эзра блестяще справился с зада-чей и назвал получившееся произведе-ние «Сефер ха-Анак», т. е. «Книга оже-релья», используя любимое на Востоке сравнение поэтического искусства с нанизыванием бус. Книга получилась очень большая, более 1200 строк, на что намекает второй возможный пе-ревод названия «Сефер ха-Анак» — «Кни-га-великан». Короткие, от двух до ше-сти строк, стихотворения объединены в разделы по традиционным темати-ческим жанрам арабской поэзии: «сти-хи восхваления», «стихи о любви», «сти-хи о вине», «стихи мудрости» и др.
Эта книга стала настолько популяр-ной в средние века, что возникло мно-жество переработок («Хризолит», ивр. «Таршиш»), подражаний (Иегуда Альха-ризи, Тодрос Абулафия), комментариев на иврите и арабском.
В восьмидесятых годах XI столетия в Андалусию из Северной Африки вторглись войска Альморавидов, берберских вождей, отличавшихся необразованностью, жестокостью и бескомпромиссным следо-ванием предписаниям ислама. Когда в 1090 году в их руки перешла Гранада, большинству евреев пришлось снова покинуть город, чтобы избежать религиозных притеснений. На этот раз Моше ибн Эзра, в силу неизвестных обстоятельств политического харак-тера, вынужден был остаться с же-ной и детьми в одиночестве и изоля-ции среди враждебного окружения, разлучившись с братьями и друзьями. Особенно тяжелым было для него рас-ставание со старшим братом Ицхаком (женой которого была дочь Шмуэля ха-Нагида), ибо он относился к нему почти как к отцу. Отношения же с младшим братом Иегудой как раз в это время испортились — Моше несколько раз просил его о помощи, но тот отка-зался протянуть руку. В жизни поэта и ученого наступил резкий перелом, воль-ная атмосфера творческих баталий, плодотворного взаимодействия еврей-ской и арабской культур стала лишь воспоминанием. До конца «Золотого века» евреев Испании оставалось уже немного.
Через несколько лет, опять же по неизвестным причинам, Моше ибн Эзра навсегда покидает Андалусию, где остаются его дети и родственники, и отправляет-ся в скитания по христианской части Испании. Культурный уровень населения, среди которого выдающемуся уче-ному и признанному поэту предстояло провести всю оставшуюся жизнь, был намного ниже, чем на юге полуостро-ва. Богатых людей, ценящих поэзию и оказывающих поддержку поэтам, было мало. Слава литератора мало что зна-чила в этих краях, поэтому принимали Моше ибн Эзру плохо, однажды он даже попал в тюрьму, затем оказался в зоне военных действий в Кастилии.
Известно, что какое-то время он жил в крупных еврейских общинах Барселоны и Сарагосы, имел небольшой круг учеников, но его никогда не покидала тоска по Гранаде. Лети, оставшиеся в Андалусии, его разочаровали, они рав-нодушно, и даже с некоторой язвитель-ностью, относились к его страдани-ям. Единственной опорой и поддержкой была для него переписка с близкими людьми, прежде всего со старшим бра-том Ицхаком и Иегудой ха Леви, кото-рым он мог излить свое сердце. В од-ном из стихотворных посланий он жалуется:
Как тень прошла моя молодость, как сон мимолетный пронеслись дни моей юности, что росой окропляли мои черные локоны. Пред холодным дыха-нием тяжких страданий сбежала ра-дость с моего лица, потух свет в моих глазах. Я тоскую по родным го-рам и тщетно я взываю: приблизь-тесь вы ко мне,— недвижимы их ос-новы...
Меня недруги забросили к народу, которому неведом светоч истины, и когда я слышу их речи,— мне за чело-века стыдно,